МЗ: Медицина и Здоровье

Мы уже говорили о том, что антропологический кризис яв­лялся первоначально предметом аксиологической рефлексии. Ценностное восприятие происходивших перемен фиксирова­лось как опасения за жизнь. Л поскольку жизнь занимает всегда главное место в иерархии ценностей, то отношение к ней опре­деляет в той или иной степени все иные человеческие отноше­ния. При этом из всех многочисленных трактовок понятия «жизнь» для человека в первую очередь актуализируется его нравственный смысл. Но если в естественнонаучном и фило­софском определениях жизни нет существенных противоречий, то нравственная ценность жизни понимается по-разному.

Во-первых, можно приписывать одинаковую ценность жиз­ни отдельного индивида, жизни вида и жизни вообще, во всех ее проявлениях. Такой подход можно считать нравственной макси­мой поведения. В реальной жизни его пытаются реализовать в различных экологических движениях.

Во-вторых, можно придавать разную ценность разным ({юр- мам жизни. Здесь обычно существует следующая зависимость: важнейшей признается жизнь в целом (самосохранение и само­воспроизводство всех живых форм на Земле); далее следует жизнь человека как живого вида, на последнем месте по значи­мости оказывается жизнь отдельного индивида. Такой подход обусловлен объективной необходимостью — ведь человеческий вид существует благодаря тому, что люди рождаются и умирают.

Человек вообще осознает ценность жизни только через по?ш- тие смерти. В принципе, оно должно обладать той же ценнос­тью, что и понятие «жизнь» ведь одно без другого не существует. Почему же смерть по шкале «добро — зло» находится в прямой противоположности жизни? Очевидно, потому, что до сих пор люди умирают гораздо раньше, чем исчерпали свои биологичес­кие ресурсы. Естественно, они воспринимают смерть как зло.

Но тогда напрашивается вывод, что нравственным идеалом в данном случае является бессмертие. На самом деле бессмертие не может считаться нравственным идеалом, потому что оно от­рицает видовую ценность жизни. Вид существует только пото­му, что отдельные индивиды умирают.

Но умирать — страшно. Еще страшней, когда умирает близ­кий человек. Нравственный выход из этой ситуации пыталась найти религия. В религиозной этике (независимо от конфессии) существует постулат о жизни земной как подготовке к жизни вечной, к жизни души, обычно именуемой загробной. Психоло­гическое обоснование этой теории очевидно примирить чело­века с мыслью о неизбежности смерти, утешить сто. Здесь меня­ется и само понятие смерти, оно оказывается применимо лишь к телу, но не к духовной сущности человека. Поскольку ни дока­зать, ни опровергнуть концепцию загробной жизни не представ­ляется возможным, в нее можно только верить или не верить. В соответствии с одним из основных принципов общечеловечес­кой морали — принципом свободы совести, позволим решать этот вопрос каждому, как он считает нужным.

Следует отметить только, что исходя из концепции загроб­ной жизни, объективная ценность индивидуального бытия по­нижается. Поэтому в религиозной морали существует целая сис­тема принципов, особо оговаривающих ценность «жизни тела», если можно так сказать. Так, например, согласно этим принци­пам убийство, равно как и самоубийство, являются грехом. Более того, в современных религиозных концепциях эвтаназия рассматривается как разновидность убийства, что позволяет совместить теологическую и светскую трактовку биоэтики. Де­торождение поощряется, а отсутствие детей расценивается как наказание Божье и т.д.

Но с какой бы стороны мы не подошли к рассмотрению во­проса о ценности жизни, о жизни и смерти, мы неизменно ока­зываемся в поле действия принципов биоэтики, поскольку био­этика — это паука о нравственном поведении в отношении одной ценности — жизни.

Здесь уместно сослаться на Yainan Ors (1992), который в своей работе «Defining bioethics» проанализировал пять основ­ных подходов, которые характерны для современной трактовки биоэтики:

— биоэтика означает поле исследовательской и профессио­нальной деятельности по изучению ценностных проблем, вырас­тающих из современного научно-технического развития в меди­цине. при этом биоэтика связана с тем, что мы называем биоме­дициной, пришедшей на смену медицине;

— биоэтика — это «поле, в котором эффект и практическая польза в науках о жизни изучаются с точки зрения этических рисков и их влияния на общество»‘;

третий подход представляет биоэтику как область регули­рования не только экспериментов на животных, как было рань­ше, но любых научных и технических предприятий (таких как исследования в психологии, например);

— регламентируя отношения в медицине, науке и техноло­гии, биоэтика превращается в моральный регулятор всего живо­го, биосферы в целом (Y. Ors критикует такой подход, посколь­ку в его понимании биоэтика и экологическая этика различают­ся. Мы придерживаемся другой точки зрения);

— в последнем смысле биоэтика понимается как раздел про­фессиональной этики в области медицины, науки, юриспруден­ции, журналистики и т.н.

Как видим, большинство подходов связывают биоэтику пре­имущественно с медициной. Более того, первоначальное ноттеровское определение подвергается ревизии и берется лишь праг­матическое его суждение о границах биоэтической активности.

Мы уже указывали, что существуют различные подходы к определению ценности жизни. Соответственно, существуют и моральные требования, отражающие различное отношение к ней. Так, христианская биоэтика достаточно сильно отличается от сциентистской концепции. Многие теории, выступавшие раньше как самостоятельные, стали включаться целиком и час­тично в биоэтику, не теряя своей самостоятельности. К ним от­носится, прежде всего, медицинская этика.

В последнее время наметилась тенденция редукции биоэтики к медицинской этике. Это не удивительно, поскольку послед­няя имеет историю с догиппократовских времен, а первая, как ответ на антропологический кризис, родилась вместе с ним. Мы полагаем, что медицинская этика является такой же составной частью биоэтики, как, например, этика экологическая. По, в от­личие от экологической этики, медицинская отличается жесткой деонгологической составляющей.

На наш взгляд, в отличие от биоцентристов, смешение поня­тий «биоэтика» и «медицинская этика» легко преодолевается пу­тем категориального анализа. Центральная ценность первой — жизнь вообще (с признанием ее абсолютной ценности), а цент­ральное понятие второй — индивидуальная жизнь. Более того, в медицинской этике есть еще одна ценность, соразмерная с жиз­нью — это здоровье. Вопрос о том, нравственно ли сохранять жизнь, не сохраняя здоровья, является для биоэтики частным, а для медицинской — одним из главных. Субъект нравственности в медицине — медицинский работник, субъект нравственности в биоэтике — каждый человек.

В связи с этим в медицинской этике обсуждается вопрос об ответственности врача за здоровье пациента, а в биоэтике — во­прос об ответственности каждого человека за свое здоровье и здо­ровье других людей. В медицинской этике, по сути дела, отсутст­вуют нормы, касающиеся взаимоотношения человека и окружаю­щей среды (экологическая мораль), хотя от них зависит наше здо­ровый в большей степени, чем от наследственности. Л биоэтика включает экологические нормативы как обязательные. Таким об­разом, можно сказать, что медицинская этика является составной частью биоэтики, конкретизируя ее принципы. С другой стороны, в контексте биоэтики медицинская мораль обогащается новыми подходами, более глубоким пониманием острых проблем.

Однако, понять сущность современной биоэтики легче всего именно в контексте медицины, поскольку здесь и жизнь, и смерть приобретают вполне конкретные формы и, следовательно, теорегические позиции могут получать непосредственное эмпиричес­кое подтверждение или опровержение. Да и сами центральные вопросы биоэтики непосредственно относятся к жизни и здоро­вью. прежде всего, отдельного человеческого индивида.

Первый вопрос формулируется в биоэтике, примерно, оди­наково всеми ее представителями, независимо от того, биоцент­ристской или антропоцентристской позиции придерживается исследователь. Это вопрос о том, кто песет нравственную ответ­ственность за жизнь и здоровье человека? Ответ на него зависит от того, в какой системе ценностей рассматривается жизнь, вер­нее, па каком уровне ценностной иерархии. В системе «человек общество» нравственную ответственность за жизнь и здоровье человека, очевидно, несет государство (что не мешает ему порой отправлять граждан на смерть ради жизни). Оно должно обеспе­чить возможность выживания каждого человека и условия со­хранения его здоровья. В какой-то степени эти функции выпол­няют все социальные институты: и производство, и правоохра­нительные органы, и экономические структуры. Но специально созданный только с этой целью социальный институт в государ­стве один — система здравоохранения.

В системе «человек — социальная группа» ответственность за здоровье и жизнь человека, очевидно, лежит на членах груп­пы (в большей степени — на лидере). Показательна в этом смысле такая группа как семья. Менее очевидна эта ответствен­ность в тех группах, которые именуются трудовыми коллектива­ми. Стрессы на работе вещь настолько обычная, что может вы­звать только удивление, если мы вдруг начнем предъявлять мо­ральные претензии к коллегам и начальству пострадавшего.

В системе «человек — человек», уникальной в плане нашего рассмотрения, существует феномен взаимной ответственности каждого за каждого. Но если в обычных межличностных отно­шениях этот факт остается неосознанным до тех пор, пока что-то не случается, то совсем другая картина, если один из вступа­ющих во взаимодействие людей — врач. Иго чисто человеческая ответственность за жизнь и здоровье партнера усиливается про­фессиональным долгом, обязанностями, возложенными на него обществом. Поэтому-то и создастся впечатление, что единствен­ные люди, которые несут нравственную ответственность за жизнь и здоровы других это медицинские работники. В этом контексте вполне понятна попытка свести всю биоэтику исклю­чительно к медицинской этике.

Второй вопрос — кто песет ответственность за жизнь и здо­ровье человека, кроме тех, с кем он вступает во взаимодействие? Ответ прост — сам человек.

Но эта простота оказывается недоступной для морального сознания многих. Забота о собственном здоровье и инстинкт са­мосохранения — это одно, а ответственность перед другими за свою жизнь и здоровье — это другое. Это та норма морали, кото­рая до сих пор не приобрела императивного характера. Ижди­венческая позиция в вопросе о собственном здоровье приводит, фактически, к новым болезням. И в этом смысле проблема от­ветственности каждого человека за свою жизнь и здоровье явля­ется одной из центральных в биоэтике.

Для медицинских работников позиция пациента в отноше­нии его здоровья не является безразличной, более того она принципиально важна для всего хода лечения. Поэтому сами принципы медицинской этики даже при строгом соблюдении еще не дают гарантию того, что нравственность будет способст­вовать успеху лечения. Поскольку все люди, в той или иной сте­пени, могут рассматриваться как потребители медицинских ус­луг, интересно посмотреть, каковы же моральные требования к позиции пациента с точки зрения биоэтики?

Принцип 1. Ответственность перед прошлым (сохранение ге­нофонда, переданного родителями).

Принцип 2. Ответственность перед будущим (обеспечение здорового потомства — передача генофонда детям).

Принцип 3. Ответственность перед настоящим (обеспечение сохранности биофункций для участия в создании культуры).

Принцип 4. Право на достойную жизнь.

Принцип 5. Право на охрану здоровья.

Принцип 6. Право на естественную смерть. (Этот принцип чрезвычайно сложен с точки зрения реализации и вызывает много споров, вряд ли здесь есть общезначимые решения).

Каждый из этих принципов может быть конкретизирован в соответствии с конкретными ситуациями. Например, ответст­венность за свое здоровье — это, одновременно, выполнение нравственного долга перед родителями и всеми предыдущими поколениями предков, которые сохранили и передали генетиче­скую информацию. Таким образом, ответственность человека за  вое личное здоровье приобретает смысл ответственности Homo sapience.

Второй принцип совершенно ясен, поскольку сохранить вид это не просто беречь те жизненные силы, которые достались тебе, но и передать уникальную генетическую информацию дальше. К сожалению, у нас не предусмотрена юридическая от­ветственность родителей, давших неполноценное потомство, но их нравственная вина очевидна в тех случаях, когда появление шкот потомства можно было предупредить.

Третий принцип связан с тем, что культура есть способ сохра­нения биологической природы человека. И если безответственное отношение к своему здоровью не позволяет человеку выполнять свои функции по созданию культуры, это объективно сказывает­ся на благополучии других людей. Следовательно, налицо нару­шение нравственных взаимоотношений между людьми.

С другой стороны, согласно принципа обмена деятельностью Хоманса, человек, выполняя свои обязательства перед окру­жающими, вправе требовать от них того же. Право на достой­ную жизнь реализуется по-разному в разных обществах и време­нах, главное здесь — уважение к личности.

Право на охрану здоровья можно понимать по-разному в ус­ловиях государственной и страховой медицины и т.д. Следует от метить, что данные принципы распространяются и на меди­цинских работников как пациентов.

Все сказанное свидетельствует о том. что данные принципы распространяются на каждого человека и совсем не обязательно называть его врачом или пациентом. Он просто человек и, согласно биоэтике, должен жить в соответствии с указанными принципами. Медицина, безусловно, сыграла решающую роль в их формулировке, но ограничивать далее их применение только этой сферой просто невозможно.

Что же касается нравственной позиции врача, то она, в целом, до сих пор исчерпывалась принципами медицинской морали: — не вреди;

— принцип сберегательного лечения (сравнить — принцип наименьшего зла);

- принцип бережного отношения к больному; принцип сохранения врачебной тайны; принцип дифференцированного подхода к сообщению ди­агноза (сравнить с принципом информированного согласия);

— принцип исключения ятрогений.

Это основные принципы, которые конкретизируются и до­полняются в зависимости от ситуаций, типичных в тех или иных условиях. Однако, сейчас уже ощущается недостаточность улятивной функции данных принципов, поэтому, на наш взгляд, целесообразно руководствоваться общими принципами биоэтики:

— принципом «не навреди»;

— принципом «делай добро»;

— принципом уважения автономии пациента;

— принципом справедливости.

Абстрактная формулировка этих принципов, практически, не может помочь в организации стоматологической практики, тем более, что все они в конкретной деятельности приобретают ярко выраженную персонифицированную окраску. Следует так­же четко различать, в каких случаях несоблюдение этих прин­ципов влечет за собой юридическую, а в каких — этическую от­ветственность. Поэтому мы используем для их рассмотрения традиционный в биоэтике метод «пример — комментарий».

« Принцип «не навреди» ||| Биоэтика в стоматологии »

Бесплатная консультация зубного на Киевской, клиника возле жк Доминион и Шуваловский